31.
На одичалом полотне
Неограниченной равнины
Я в полусвете-полусне
Месил оранжевую глину.
Был идеален горизонт,
Достойный домыслов Евклида.
И туча, плотная как зонт,
Меня от неба отделила.
Ни звезд, ни солнца, ни луны.
Невнятный свет сочится еле
Из чьей, скажите глубины?
Из вашей ли? Не из моей ли?
Край вдохновенного труда!
Ты для картографа удобен.
Равнина, глина и вода,
Насколько глаз обнять способен.
. . . . . . . . . . . . .
Признаемся без лишних склок
И без ненужных зубоскалин,
Что мир ходьбы, конечно, плоск.
А мир поэта - вертикален. |
32.
Мой век косноязычен,
А я, его язык,
Созвучьям закадычен
Загадочных музык.
Его фантасмагорий
Запутанный клубок,
Я - непомерно горек,
Умеренно глубок.
В пресыщенном растворе
Чужих цивилизаций
Песчинкой раззадорен
Обвал кристаллизаций.
Один такой кристаллик
На тазик болтовни -
И пред тобой предстанут
Сегодняшние дни.
|